И
наполнилась она
Джейми
Гилман Кресс
Пока самолет набирал высоту, капельки
воды стекали по стеклу, как слезы, текущие
вспять. Киа могла бы поклясться, что
прислонившись головой к пластиковой
раме можно услышать, как стекают струйки:
сухое змеиное скольжение по сухому
летнему стеклу.
Игра воображения;
за грохотом огромных двигателей
невозможно ничего услышать. Это ей и
нравилось в полетах. Изоляция. За
тридцать тысяч футов от всего, мир
скрыт за щитом пушистых белых облаков.
Существовали только другие пассажиры,
и каждый из них занимал определенное
место и был полностью поглощен мечтами,
или книгой, или мыслями. Каждый человек
— свой собственный микрокосм, никак не
затрагивающий Кию, мир в себе.
Ее глаза
медленно закрылись, поющая в костях
вибрация двигателей усыпляла разум.
Она расслабилась.
***
Дети, потемневшие
от летнего солнца и грязи лесных
приключений, носились по кухне, все трое
шумные, голодные, смеющиеся. Женщина,
блондинка постарше ее, улыбаясь в ответ,
раздала всем по сандвичу с толстым слоем
орехового масла и подтеками яблочного
повидла.
Мужчина сидел
за столом, сосредоточившись на столбцах
цифр и не обращая внимания на окружающее
его домашнее счастье. Из планшета,
приковавшего его внимание, донесся
резкий сигнал. Маленькое всплывающее
окно: Пора в аэропорт.
Он поднялся,
поправил галстук и небрежно поцеловал
женщину. Даже и не подумал попрощаться
с детьми.
Но тогда он
думал, что вернется через два дня. Откуда
ему знать, что он видит их в последний
раз?
***
Киа вздрогнула,
не проснулась — для этого нужно было
спать — но пришла в себя. Она нехотя
обвела взглядом салон, выискивая что-то,
что очень не хотела бы найти.
Он сидел на
месте у прохода, на четыре ряда впереди,
она не смогла как следует разглядеть
лицо, но все же узнала его и поняла. К
завтрашнему утру он будет мертв.
Киа всегда
воспринимала полеты как убежище,
единственное место, в котором фрагменты
чужих жизней не могли найти ее. Но сейчас
она потеряла и эту последнюю отдушину.
Но почему?
В горле застрял
ком, и она тяжело сглотнула. Она должна
понять, это важно. Но еще прежде, чем эта
мысль оформилась, голова ее упала, снова
упершись в окно. Ее глаза медленно
закрылись.
***
Лившийся
сквозь прозрачные розовые занавески
солнечный свет падал на юное лицо
мальчика с мягкими округлыми чертами.
Мощная челюсть, царственный нос, он
будет прекрасен, когда повзрослеет.
Для своих лет
женщина выглядела прекрасно. Она была
как минимум в два раза старше подростка
в своей кровати. Ее красота была смягчена
временем. Но один взгляд в глаза все
менял. В них заметен возраст, твердое
острое стекло времени. Прежде чем
выскользнуть из рук мальчика и исчезнуть
в ванной, она посмотрела на него и в
глазах ее засияла чистая зависть.
Всего лишь
еще одна победа. Ее уже не будет в городе,
когда родители найдут его, когда он
поймет, что его бросили.
Услышав щелчок
закрывшейся двери, она ничего не
почувствовала.
***
На этот раз
придя в себя, Киа острым локтем задела
книгу соседа, и та выпала из его рук.
Неистово оглядываясь, она едва заметила его.
Она отыскала
ее на другой стороне прохода, на несколько
рядов позади. Женщина была в шелковой
блузке и темно-коричневых слаксах. Она
выглядела нормальной, скучающей.
Но Кию не
обманешь. Она узнала глаза хищника.
Люди пытаются
заполнить пустоту внутри разными
способами, и Киа видела всякое: работа,
наркотики, секс. Но никогда еще она не
встречала никого настолько опустошенного.
Холод пробрал
ее до самых костей.
– Эй, –
заговорил ее сосед, забыв об упавшей
книге. – С вами все хорошо?
Несколько
мгновений Киа просто смотрела на
незнакомца, не в силах разобрать ни
слова, даже не понимая, что он обращается
к ней. Затем, встряхнув головой, немного
пришла в себя.
– Нормально,
– прохрипела Киа и сглотнула. – Я в
порядке. Спасибо.
Мужчина,
невысокий и полный, со светло голубыми
глазами и пушистым кольцом волос цвета
грязного снега, не выглядел убежденным,
но после короткой паузы, во время которой
он не сводил взгляд с ее лица, поднял
книгу и углубился в чтение.
Киа издала
слабый вздох, закрыла глаза, чтобы
немного облегчить наступающую головную
боль, и снова забылась, уносясь, как
лист, пойманный потоком чужих жизней.
***
Человек с
книгой сидел в кресле, старый, но
ухоженный, с урчащей кошкой на коленях.
Кошка, круг сладкого удовольствия,
посмотрела на него, моргнула
глазами-тыковками и снова задремала.
– Думаешь, в
этот раз получится? – донесся голос
невидимой женщины. Однако даже без
визуальных образов тон, сдерживаемая
надежда и робкая покорность давали
ясное представление о говорившей.
Привычно
поглаживая кошку, мужчина произнес:
– Она просит
помощи. Это уже шаг вперед. Мы должны
помочь.
Появилась
маленькая женщина с тонкими и трясущимися,
как танцующие птички, руками.
– Я знаю, но
я хотела бы... – она умолкла, одной рукой
коснувшись плеча мужчины. – Ты ненавидишь
летать.
Он поймал ее
дрожащую руку, поцеловал ладонь и с
нежностью посмотрел на нее.
– Я привезу
тебе книгу. Я люблю тебя, Кармен.
– И я люблю
тебя, Эрик.
***
Киа наконец
поняла.
Повернувшись
на месте она смотрела на мужчину, на
Эрика, пока он не почувствовал ее взгляда
и не отложил книгу.
– Что-то не
так? – в голос не слышалось недовольства,
он выглядел обеспокоенным. – Мне позвать
стюардессу?
Киа пожалела,
что не представилась раньше, не обменялась
с ним любезностями, не отдала частичку
себя, хотя бы только свое имя, этому
человеку. Не завязала отношений, пусть
даже коротких, с кем-то по-настоящему
хорошим.
Она видела
столько боли, столько пренебрежения,
пустых жизней, но она еще никогда не
прикасалась ни к кому, похожему на него:
человеку, заслуживающему уважения,
человеку, которому нельзя позволить
исчезнуть из рисунка этого мира.
Она попыталась
заговорить, но горло сдавило, она неуклюже
протянула руку и коснулась его щеки.
Его воспоминания наполнили ее: Катерина,
пропащий ребенок, но наконец взывавший
о помощи, Кармен, женка которую он любил
со школьной скамьи и покорил в колледже;
друзья, и семья, и работа, и домашние
животные человека, живущего хорошо и
достойно.
Образы
наполняли ее как ручей, вышедший из
берегов, смывая ее собственные темные
воспоминания.
Никто никогда
не любил Кию, странную девочку, оставленную
на ступеньках и выращенную длинной
чередой незнакомцев. Даже повзрослев
ей было сложно поддерживать стабильные
отношения, проносясь по жизням в потоке
опыта других людей. Она цеплялась за
неприятные ей воспоминания погибающих
потому, что они были ярче, чем ее
собственные.
В некоторым
смысле такая же пустая, как женщина в
шелковой блузке.
Киа не боялась
того, что должно случится. Она знала,
чувствовала позвоночником, что с этим
местом, этим самым креслом в ряду других
таких же, ничего не случится. Если она
останется на нем, на этом месте, она
переживет авиакатастрофу, продолжит
свою простую поверхностную жизнь.
Или, она может
сделать другой выбор, сделать что-то
более значительное.
Эрик наблюдал
за ней, озадаченно изогнув брови. Он
даже не попытался стряхнуть ее руку.
– Мисс, – он
обеспокоенно смотрел на нее, – если вам
нужна помощь...
– Поменяйтесь
со мной местами, пожалуйста.
– Что? – он
продолжал озабочено смотреть на нее. –
Если вам плохо, я...
– Нет, –
сказала Киа, пытаясь побороть волну
новых видений. – Просто боюсь летать.
А близость к окну ухудшает дело.
– А, – он
улыбнулся, беспокойство сменилось
улыбкой сострадания. – Без проблем.
Он проворно
поднялся, помог ей и они поменялись
местами. Когда она устроилась, он накрыл
ее руку своей –
контакт успокаивающий и
короткий, как прохладный летний ветерок.
– Так лучше?
Киа почувствовала
его - изменение в потоках видений,
наступающих на нее. В них она отыскала
себя.
– Намного.
Спасибо вам, Эрик.
– Как... –
начал он, но вопрос перешел во вздох,
затем, когда самолет начало бросать из
стороны в сторону, в крик.
Киа закрыла
глаза и сдалась, позволила увлечь себя
вниз, в подводное течение ее последнего
видения. И нашла покой.
Конец
Комментарий
автора:
Неудивительно,
что я написала этот рассказ во время
поездки в Сиэтл. Наш самолет опустился на
бетонированную дорожку, и я была удивлена
тем, сколько усилий люди, включая меня,
прилагают к тому, чтобы не замечать
своих спутников. Кажется, что чем меньше
помещение, тем сильнее люди отодвигаются,
не только физически, но и эмоционально.
Эта мысль преследовала меня и на обратном
пути, а после того как у меня закончились
книги, я начала писать.
Джейми Гилман
Кресс
Комментариев нет:
Отправить комментарий